Здравствуйте, дорогая Александра Павловна!
Это я, Бежик, Вам пишу, как и обещал.
Во первых строках моего письма низко кланяюсь и передаю горячий привет и пламенные поцелуи всем моим знакомым и сродственникам: Михал Михалычу, Рите Мустафьевне, Тане и Кате, а также Рыжему, Мурату и Эскизу, чтоб ни дна ему ни покрышки.
Итак, я живу на новой квартире, у новых хозяев. Они ничего себе, немного с тараканами, но, в общем, терпимые двуногие.
В дороге я вел себя хорошо, до Бологого сделал только три лужи, в Бологом шесть за буфетом и две на скамейке. А в поезде Бологое – Ленинград я спал на широкой груди хозяйки, так что мне было хорошо и тепло, а как им было – не знаю, так как ехали мы все трое зайцами…
Ну, на новом месте друзей у меня, конечно, поменьше, зато харч получше. Вы-то меня на одном молоке впроголодь держали, а тут мне и кашки дают, да и супчиком балуют, а косточку я и сам промыслил. Вкус, я вам доложу, – специфический!
Хозяек у меня оказалось две – старшая Лена и младшая Маша, обе непутевые. Старшая все время обзывается по-всякому. Ты, – говорит, – моя кисонька, ты моя рыбонька, и все норовит лизаться, а младшая тоже с приветом – на кухне повесила «Расписание еды Бежика» и всю калькуляцию рассчитала, а в девяносто две копейки не укладывается, сейчас, – говорит, – сезон фруктов, ему витамины нужны…
Хозяин же у меня человек серьезный, хоть и в очках. Его Лев зовут. Говорит, Бежика надо воспитывать сурово, я из него пограничную овчарку воспитаю и на границу сдам. Мне это понравилось (мужчина мужчину всегда поймет!), потому как ловить шпионов и всяких там диверсантов я еще с детства люблю.
Из перемен в моей жизни могу отметить еще следующее: вы меня духовно как-то мало развивали, а тут я, попав в центр культуры нашей необъятной родины, эту самую культуру прямо ложками хлебаю.
Ходили мы (носили меня) в Александровский сад гулять. Познакомился с Медным всадником. Исаакиевский собор мне не понравился – много архитектурных излишеств, а Адмиралтейство – хорошая конура, туда много собак насажать можно.
Вечером мы с хозяевами смотрим телевизор. Я сижу в центре, на диване, на лучшем месте, а им уж что останется на галерке. Смотрим программу «Время». Чтой-то меня Гондурас беспокоит… Не говоря уже о предстоящих в ноябре президентских выборах.
Много дебатов возникло по вопросу, где мне спать. Хозяин Лев сурово сказал:
– Собака должна знать свое место и свою работу. Бежик должен дом охранять и спать на кухне у входа.
Младшая хозяйка Маша сказала:
– На кухне он простудится. Я ему лучше постелю пуховое одеяло под моим столом. Там ему и спать.
А старшая хозяйка Лена ничего не сказала, а взяла меня и уложила спать с собой.
А Лев очень разозлился и сказал, что это безобразие и непорядок.
А Лена тоже разозлилась и сказала:
– Тебе бы все орднунг да орднунг! Художник и орднунг – понятия несовместимые!
Тут Лев еще пуще разозлился и сказал такое, что я вам написать не могу. Так они долго лаялись и собачились, а я пока заснул в постели старшей хозяйки. Теперь там и сплю.
А Льву, если ему надо дом охранять, так пускай на кухне поспит. Ничего с ним не сделается.
Утром, когда Лена еще не проснулась, я с кровати соскочил и нашел игрушку – тетрадку с надписью «Свадебные обряды Усвятского района Псковской области». Ну и поиграл с ней немного. Вкус, я вам скажу, – специфический!
Тут Лена глаза открыла, потом закрыла, потом кувырком с кровати соскочила, тетрадку вырвала и давай меня лаять – и не кисонькой, и не рыбонькой, а совсем по-другому, больше мужскими именами, что-то вроде «этот стервец» или «этот мерзавец». Наверное, это что-то из обрядовой фольклористики, я так понял, потому что эмоций было много. Потом после этих частушек начались плачи, потом обряд собирания и склеивания бумажек – очень было весело, я ведь на нее ничуть не обиделся, только капроны ей порвал за эти дела, и теперь мы квиты.
Засим до свидания. Жду ответа, как соловей лета.
Ваш Бежик.